Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]
— Меня? — Василий пил водку и поперхнулся. — Никто не поверит. Весь город знает — капитан Михеев не берет и живет в нужде.
— Теперь узнают — не берет, потому что Москва не велит, а живет скромно оттого, что умный. — Гуров зацепил вилкой кусок окорока, налил рюмки. — Ну это все ладушки, давайте прокачаем ситуацию.
Капитан Михеев отставил рюмку и встал.
— Господин полковник, может, для вас судьба провинциального опера и ладушки, а мне мое имя дорого. У меня родители живы. Городок маленький, зашепчет агентура, вся грязь осядет в моем личном деле.
— Я даю вам слово, капитан, что лично просмотрю ваше дело и выброшу весь компромат, — сказал сердито Гуров.
— Вы уедете, а кляузы и доносы будут поступать, — возразил капитан. — И потом, извините, нас могут обоих убить, и мое имя останется в дерьме.
Гуров побледнел, у него чуть дрожал подбородок. Дитер хлопнул могучей ладонью по столу и тоже встал.
— Все! Я во всем виноват! Я отказываюсь. Мы завтра утром улетаем!
— Нас отвозят на двух машинах с мигалками к трапу, генерал при параде, рядом капитан, рукопожатия и улыбки? — Гуров от злости слегка заикался. — Сопляки!
Полковник срывающимся пальцем крутил диск телефона.
— Я и по приказу генерала на такое не пойду, — пробормотал капитан. — Я в этом городе родился.
— Заткнись! — Полковник упрямо крутил диск. — Налей мне выпить. Пойдешь, еще как пойдешь, рысью!
Он выпил, утерся ладонью, закурил; тут ему повезло: Москва ответила. Генерал Орлов не спросил, кто говорит, не поздоровался, произнес скучным голосом:
— Я рад, что ты живой, Левушка, выкладывай.
— Акела промахнулся, генерал. — Гуров неожиданно успокоился, даже улыбнулся. — Я подставил местного опера как агента корпорации. Парень он с головой и справедливо требует гарантий. Либо мы завтра отсюда улетаем, либо ты утречком кладешь на стол министра рапорт, что по твоему приказу полковником Гуровым проводится операция по внедрению сотрудника в среду со всеми вытекающими последствиями.
Гуров услышал, как Орлов шумно вздохнул, представил, как он трет короткопалой ладонью лицо, затем чешет в затылке, наверное, сейчас в постели сел.
— Какие шансы на успех? — спросил Орлов.
— По основному направлению пока глухо, Петр, но ведь это наша с тобой Россия! И то, что в любом случае я оторву башку местной группировке, гарантирую. Ты меня знаешь.
— Я тебя знаю, — вновь вздохнул Орлов. — Подожди, возьму блокнот и ручку, продиктуешь мне данные этого парня.
— Он сам продиктует, героя зовут Васей. — Гуров протянул трубку капитану: — Начальника главка, генерала Орлова, зовут Петр Николаевич. Да сядь ты за-ради бога, генерал же все равно тебя не видит.
Василий деревянным голосом отвечал на вопросы, назвал свои полные данные и в конце неожиданно услышал:
— Спасибо тебе, парень. А что трудно с полковником, так терпи. Я вот двадцать лет его терплю, видишь, пока живой. Ну, удачи вам.
Ужинали молча, каждому было о чем подумать.
Дитер обрадовался, когда услышал, что полковник помимо поисков совершенно ненужного русским преступника намерен разгромить местную группировку. Притуплялось чувство вины, которое немец испытывал с первого дня, что втянул людей в опасное и, как выясняется, бесперспективное мероприятие. Дитер представлял, как бы развивались события, если бы русский прибыл в Мюнхен в поисках немца-убийцы. Работали бы десятки прекрасно оснащенных детективов. Круглосуточно в центр обработки информации поступали бы сотни рапортов, информация закладывалась бы в компьютеры, работала бы огромная полицейская машина.
У русских все происходило иначе, они все делают руками, полковник дерется, словно патрульный полицейский, произошло черт знает сколько событий, а не написан ни один рапорт. Серьезнейший вопрос решается по телефону, причем полковник звонит генералу домой и требует, чтобы завтра же была получена санкция министра.
Инспектор Вольф не знал, что ему просто повезло, он попал на связку Гуров — Орлов, которые работали вместе двадцать лет и абсолютно доверяли друг другу, терпеть не могли писать бумаги и вообще были абсолютно нехарактерными русскими полицейскими. И пойди дело Дитера не через полковника Гурова, а через канцелярию министра, то инспектор Вольф еще сидел бы в Москве, ходил по кабинетам с одного совещания на другое. Были бы стенографистки, компьютеры, мозговой центр, комплектовалась бы группа захвата, составлялись бы планы, один грандиознее другого, ручейки бумаг сливались бы в реки, образовалось бы бумажное море. Скорее всего, интеллигентный генерал в отлично сидящем мундире пожал бы инспектору руку, пожелал счастливого пути и заверил, что, как только будет получен результат, немецких коллег немедленно известят.
Опер Михеев был парень не робкий, однако растерялся. Вот так, запросто, поговорить с начальником главка, а завтра о капитане Михееве узнает министр! Полковник-важняк, имеющий чрезвычайные полномочия, хотя и смотрит неласково, но, судя по всему, считает опера Михеева стоящим человеком, иначе бы в Москву не звонил. Немец неизвестно кто, прикидывается, мол, по-русски не волоку, сам все отлично понимает. И чего им нужно в российской глубинке, какая нужда закинула их за тридевять земель?
Полковник Гуров в присутствии людей заниматься серьезным анализом не умел, мысли перескакивали с одного на другое, сбивали вершки, летели дальше. Удалось выйти на Академика, Мустафу, майора, главное — на ТТ. Опыт хорошо, талант еще лучше, но везение, фарт в розыскном ремесле дело чуть ли не первейшее. Глава местечковой банды в прошлом не из спецслужб, оперативным мышлением не обладает, это хорошо. С другой стороны, и опасно, логически не мыслит, значит, непредсказуем. Ты шахматы расставляешь, а он кувалдой по голове, сыщик таких встречал. Если ему человек непонятен, разбираться не стоит, легче убить, все неизвестное опасно и подлежит уничтожению.
Нина, хорошенькая, умненькая, в совершенстве владеет немецким. Убийца выезжал в Германию. Совпадение? Немецкий язык… Германия… Полковник сдавил ладонями голову, словно пытался удержать ускользающую мысль.
Дитер поднялся и уже привычно начал убирать со стола.
— Посуду моет Василий, — сказал Гуров. — Такова участь младшего.
— Простите, господин полковник, но Василий наш гость, — на чистом русском языке возразил Дитер.
— Здесь один гость — инспектор Вольф, второй гость — полковник Гуров, а Василий — хозяин. Он моет посуду и повествует о печальной истории, которая произошла с ним недавно и закончилась счастливым отравлением, хотя должна была закончиться скромным надгробием.
— Конечно, конечно! — Василий вскочил и начал собирать грязную посуду. — А чего рассказывать. Виноват, господин полковник, прикупили меня, как зеленого фраера, на женщину. Свернул я на Красноармейскую, две дамочки, одна вроде в положении, дорогу перебегают и прямо мне на капот. — Василий тяжело вздохнул, помолчал. — Лопухнулся, в общем. Одна машина на улице. Чего под нее кидаться? Так ведь быстро все… Ну, я по тормозам, выскакиваю, и тут мне в лицо чем-то брызнули. Этой химии развелось, спасенья нет.
— Значит, тебя отравили, когда ты стоял рядом с машиной? — спросил неожиданно Дитер. — Как же ты за рулем очутился?
Дитер понимал, что вмешиваться в разговор, который ведет полковник, неэтично, но ему надоело быть безмолвной пешкой, и он не выдержал.
— Верно, — одобрительно сказал Гуров. — И остановили тебя на углу, а машина стояла в центре улицы.
Василий развел руками, произнес нерешительно:
— Чудится мне, что, когда я падал, меня очень сильные руки подхватили.
— Похоже, не могли двум женщинам такую операцию доверить. — Гуров вытянул ноги, с хрустом потянулся. — Один из них был мужчина, тебя сунули в машину, потом ее перегнали. Только нам это ничего не дает. Лица совсем не запомнил?
— Длинноволосые, лохматые, парики, конечно, — виновато ответил Василий.
— На такой номер кто угодно попасться может, — успокоил оперативника Гуров. — А вот как ты не заметил, что тебя ведут?
— Не было за мной никого, отвечаю. Господин полковник, вы наши улицы вечером видели, ведь каждая тачка светится, а я проверялся.
— Разрешите, господин полковник? — Второй раз вмешаться в разговор Дитер не решился.
Гуров улыбнулся, кивнул и включил портативный магнитофон, который все время крутил в руках.
— А по машине тебя не могли определить? — спросил Дитер. — Ты на чье имя машину взял?
Для немца взять машину напрокат — дело естественное, для русского — непонятное.
— Я у друга взял, — ответил Василий.
— А он где работает? — быстро спросил Гуров.
— У нас, в хозу.
— А ты оперативник! — Гуров махнул рукой. — Вася ты, а не оперативник. Ладно, не расстраивайся, может, мы из твоей ошибки еще и кашу сварим. Дитер, какой главный вопрос мы с тобой не задали?
